Мой опыт разведения Corydoras aeneus.
Посвящается членам моей
семьи с благодарностью за
понимание, терпение и помощь.
Corydoras aeneus (сомик золотой, бронзовый коридорас) – рыбка, давно известная аквариумистам и написано о ее содержании и разведении немало. Правда, в русскоязычной аквариумной литературе данные повторяются в разных книгах с небольшими изменениями, и, перечитав достаточно много, я поняла, что имею довольно скудный объем знаний об этой рыбке.
Из своего предыдущего опыта я знала, что эти сомики очень выносливы и неприхотливы, и что Махлин в “Занимательном аквариуме” неправильно написал: “сомикам-коридорусам нужен скальный грунт”. Очень быстро выяснилось, что скальные участки они избегают, предпочитая весело рыться в некрупной гальке, и не поднимают предсказанной мути. Они жили у меня несколько лет, практически всегда с аппетитом ели – и живой корм, и сухой, в летнюю жару за 30°С, и зимой при 15°С в аквариуме, но попыток нереста не было, возможно были одного пола.
В Израиле, приобретя долгожданный аквариум и намучившись с запуском, оплакав многих погибших рыб, весной 2004-го я купила (скорее неосознанно, ностальгически) крапчатого (С.paleatus), двух альбиносов и двух обычных бронзовых коридорасов. Они были почти одинакового размера – сантиметра два с половиной.
Рыбки прижились без проблем. Бронзовые росли гораздо быстрее альбиносов, и через четыре месяца стало ясно, что это самки – они стали округлыми, вальяжными, но не проявляли никакого интереса друг к другу и к другим коридорасам. Я стала срочно искать самцов, и ,конечно, они мне не попадались.
Примерно через год после приобретения одна самка погибла, скорее всего из-за кисты. Поймать другую, чтобы выдавить икру, я не смогла, да и боязно было, что травмирую. К тому же она выглядела более изящной, выросла почти до пяти сантиметров. Альбиносы стали сначала иногда, а потом все чаще гоняться друг за другом, однако их общения с самками я не замечала. Возможно, они уже начали нереститься в конце весны 2005-го, но лабео биколор, сиамские водорослееды и другие обитатели тогда хорошо заселенного, благополучного растительного аквариума быстро уничтожали икру, и я оставалась в неведении.
Благополучие рухнуло в одну ночь: углекислый газ из почти полного балона, пробулькав через аквариум, убил три четверти его населения. Выжили рыбы, которые могли глотнуть воздуха и не были так чувствительны к повышению кислотности – коридорасы, выросшие в этом аквариуме гуппи, хемилорикарии и одна самка наностомуса.
Через неделю после катастрофы я обнаружила на стекле за фильтром около пятидесяти белых, примерно 2 мм. в диаметре, икринок. Ничего с ними делать не стала, через день икра исчезла. А еще через пару недель я увидела мальков, более 5 мм. длиной, розовых с темными полосками. Вскоре стало понятно, что это коридорасы, не альбиносы, но вот крапчатые или бронзовые? Еще через неделю рыбы мне показали, чье это потомство и как они им обзаводятся. С тех пор каждые 7-10 дней я имею счастье наблюдать феерию страсти, красоты и... осторожности. Это зрелище поражает вновь и вновь.
Обычно самцы – альбиносы постоянно находятся рядом у переднего стекла, на открытом освещенном месте. Самочка же всегда прячется среди растений, появляясь ненадолго во время кормления. Накануне нереста самцы начинают плавать вдоль передней стенки, словно обследуя ее. На следущее утро, еще до включения света, с первыми рассветными лучами, самка плавает вдоль и поперек аквариумных стенок. За ней увиваются самцы, но кажется, что они больше заняты друг другом. На “разогрев“ и подготовку уходит около часа.
Затем один из самцов все чаще замирает перед самкой, перпендикулярно ей – либо в горизонтальной, либо в вертикальной плоскости. Другой в это время “ползет“ вдоль хорошо освещенной стенки аквариума. Я думаю, он оставляет молоки на стекле или как-то еще помечает выбранный участок. Затем он тоже бросается к самке. Десять-двадцать секунд длится красивый танец ухаживания, потом самочка исчезает – замирает на грунте под листиком, или в другом укромном месте. Около минуты самцы чуть растерянно кружатся друг вокруг друга, потом мечутся между зарослями и выбранным участком – не хотят терять из вида ни его, ни самку.
И тут королева бала появляется – движется медленно, у дна, напоминая бредущую с рынка домохозяйку с авоськами. Да, под брюшком у неё, в сложенных ковшиком (как мы складываем ладони) брюшных плавниках целая гроздь крупных, желтоватых икринок!
Кавалеры следуют за ней, отставая на три-пять сантиметров, как бы не решаясь потревожить. Дама заново обследует выбранные заранее участки, ее усики сканируют поверхность, а глаза внимательно следят за обстановкой вокруг – любое замеченное движение у стекла снаружи или внутри аквариума заставит ее изменить планы и отложить икру в другом месте. Поэтому фотографировать нерест очень сложно.
За один раз откладывается до тридцати икринок. И что удивительно, на стекле они молочно-белые, никакой желтизны. А вот на листьях растений (обычно на широких листьях нимфей, анубиасов, криптокорин, но иногда и на узких – на саггитарии) икринки выглядят прозрачными и чуть желтоватыми.
Как правило, после того, как самка закончит кладку (она тратит на это несколько секунд) один из самцов “контролирует“ ее, видимо, добавляет молоки.
Праздник размножения немедленно получает продолжение – рыбы вернулись к началу танца и все фигуры повторяются, вновь и вновь. Постепенно все обитатели аквариума также приходят в нерестовое состояние – гуппи расцвечиваются ярче, разворачивают свои хвосты – вееры и танцуют перед своими самками или друг перед другом, наностомусы бекфорди полыхают темно-красными полосами, самка крапчатого коридораса робко пытается приблизиться к нерестящейся группе, но ее в упор не замечают, и она, несчастная, удаляется в заросли.
Нерест коридорасов продолжается около двух часов. Если все проходит спокойно, икра отложена на самых освещенных участках стекол (обычно на переднем) группами от двадцати до двухсот икринок. Если рыб побеспокоили, придется перевернуть все листочки, чтобы собрать икру. Икру приходится убирать из общего аквариума, так как её могут испортить улитки, погрызть другие рыбы, а если и вылупятся личинки, то шансов выжить у них немного. У нас из более чем трехсот икринок в общем аквариуме выживало не больше пяти мальков.
Икру я не срезаю, а осторожно снимаю пластиковой карточкой (очень липкие икринки приклеиваюся к ней), медленно вынимаю и перекладываю в небольшую емкость с чистой, подкрашенной метиленовой синькой водой и аэрацией. С растений икринки спокойно можно снимать пальцами.
Личинки выходят на третий или пятый день, это зависит от температуры. Зимой, при 24°С выклев очень недружный, может растянуться на три дня – одни уже питаются, а другие только вылупились. Кормить начинаю на третий день. Очень удобно выкармливать мальков науплиями артемии – сразу видно, кто хорошо питается, а кто нет. Но годится и нематода (микрочервь), и сухие корма для мальков.
В чистой воде, при хорошем питании мальки растут быстро и в месячном возрасте меняют свою непонятную пятнисто-полосатую раскраску на взрослую. Потом и форма тела начинает изменяться. В два месяца это уже трехсантиметровые копии родителей, а один скороспелый трехмесячный подросток стал участвовать в нерестах родителей, да так активно, что икра оставалась неоплодотворенной.
Все выращенные нами (от примерно двух десятков нерестов этой тройки) мальки не были альбиносами, чаще всего они имеют типичную, как у самки, окраску. Но в нескольких группах появлялись “черные вороны“ – темное, почти черное, тело, белый живот, плавники цвета охры.
“Бронзовый блеск“ есть только у некоторых из них на жаберных крышках. Форма их тела несколько более вытянутая. Интересно, как они будут выглядеть, когда совсем повзрослеют.
Так же интересно для меня упорное желание этой троицы размножаться – при любых условиях.
Продуктивные нересты происходили и при температуре 28°С, и при 20°С. Стимуляцией может служить живой корм, подмена воды, просто очистка переднего стекла. Но сомики прекрасно обходятся и без стимуляции: я решила создать “зиму“ в общем аквариуме, температура опустилась до 20°С, месяц не делала подмен воды и очень мало кормила рыб. Коридорасы настойчиво нерестились, лишь количество икры уменьшилось до 150 - 180-ти.
Прервала нересты только посадка рыб в гигиенический 18-литровый кубик , видимо им там негде было “разогнаться“ и спрятаться. Перевод рыбок в выростной аквариум с молодью, в два раза более жесткую воду, лишь на неделю задержал нерест, икринок собрали больше 300, выход личинки – 98%.
Возможно, такая приспособляемость и плодовитость этого вида объясняет их широкое распространение в бассейне Амазонки. А так же в любительских аквариумах.
Для меня эти три небольшие рыбки оказались интереснейшим объектом для наблюдений и экспериментов, а их многочисленное потомство предоставляет широкие возможности для более серьезных экспериментальных (пусть и любительских) исследований, о результатах которых я надеюсь еще написать.
Г. Зиновьева
* Фотографии О. Зиновьева
* Статья из журнала "My Tropical Fish", 4/2006
